Каждый ребенок в этом доме болен
Их осталось немного, и теперь они не живут, а выживают. Родной дом перестал быть крепостью и превратился в тюрьму. Заключенными в ней вместе со взрослыми до сих пор остаются и трое детей. Стройка метр за метром наступает на барак. Владимир Меркелов: "Постоянный шум под окнами. Ну, сейчас хоть кран убрали. А то кран под окнами ходил постоянно. Только сидишь и смотришь: прилетит - не прилетит что-нибудь в дом. Сейчас большой ставят кран башенный. Как они его собираются ставить, по каким законам будет он ставиться, по какой технике безопасности?"
В самом доме давно нет ни горячей воды, ни тепла. Но отсутствие удобств и присутствие детей чиновников не трогает. Хождения по инстанциям давно ничего не дают. "А всем все равно. Мэру писали, губернатору - ни ответа, ни привета", - говорит Владимир Меркелов.
Дома у Владимира пятилетний сын Иван. В садик сегодня мальчик не пошел. Простыл. В квартире холодно, батарея - простое украшение. Греются электрообогревателем и конфоркой. Электроприборы включены постоянно, и это в конце месяца больно ударяет по карману. Сам Владимир, например, за электроэнергию отдал почти по триста рублей с человека. Кое-кто из соседей заплатить не смог, и жителям барака пригрозили отключением света. Соседке Владимира Наталье согреть комнату не поможет никакой обогреватель. Одна стена прогнила полностью, в углу дыра величиной с пятак. Делать ремонт не имеет смысла. Заделываешь одно - тут же рушится другое. Наталья Чусовлянкина: "А что делать? Все равно ничего не поможет. А будет под сорок, наверное, примерзнем к кроватям. Будут отдалбливать нас".
Барак давно обещали расселить. Вот только денег на расселение у фирмы-застройщика в данный момент нет. Да и энтузиазм у бизнесменов, по словам жильцов, в последнее время заметно поиссяк. Вместо положенных по закону вариантов жильцам предлагают нечто без гарантии. Но менять шило на мыло согласны не многие. Противостояние продолжается.
Их осталось немного, и теперь они не живут, а выживают. Родной дом перестал быть крепостью и превратился в тюрьму. Заключенными в ней вместе со взрослыми до сих пор остаются и трое детей. Стройка метр за метром наступает на барак. Владимир Меркелов: "Постоянный шум под окнами. Ну, сейчас хоть кран убрали. А то кран под окнами ходил постоянно. Только сидишь и смотришь: прилетит - не прилетит что-нибудь в дом. Сейчас большой ставят кран башенный. Как они его собираются ставить, по каким законам будет он ставиться, по какой технике безопасности?"
В самом доме давно нет ни горячей воды, ни тепла. Но отсутствие удобств и присутствие детей чиновников не трогает. Хождения по инстанциям давно ничего не дают. "А всем все равно. Мэру писали, губернатору - ни ответа, ни привета", - говорит Владимир Меркелов.
Дома у Владимира пятилетний сын Иван. В садик сегодня мальчик не пошел. Простыл. В квартире холодно, батарея - простое украшение. Греются электрообогревателем и конфоркой. Электроприборы включены постоянно, и это в конце месяца больно ударяет по карману. Сам Владимир, например, за электроэнергию отдал почти по триста рублей с человека. Кое-кто из соседей заплатить не смог, и жителям барака пригрозили отключением света. Соседке Владимира Наталье согреть комнату не поможет никакой обогреватель. Одна стена прогнила полностью, в углу дыра величиной с пятак. Делать ремонт не имеет смысла. Заделываешь одно - тут же рушится другое. Наталья Чусовлянкина: "А что делать? Все равно ничего не поможет. А будет под сорок, наверное, примерзнем к кроватям. Будут отдалбливать нас".
Барак давно обещали расселить. Вот только денег на расселение у фирмы-застройщика в данный момент нет. Да и энтузиазм у бизнесменов, по словам жильцов, в последнее время заметно поиссяк. Вместо положенных по закону вариантов жильцам предлагают нечто без гарантии. Но менять шило на мыло согласны не многие. Противостояние продолжается.
Их осталось немного, и теперь они не живут, а выживают. Родной дом перестал быть крепостью и превратился в тюрьму. Заключенными в ней вместе со взрослыми до сих пор остаются и трое детей. Стройка метр за метром наступает на барак. Владимир Меркелов: "Постоянный шум под окнами. Ну, сейчас хоть кран убрали. А то кран под окнами ходил постоянно. Только сидишь и смотришь: прилетит - не прилетит что-нибудь в дом. Сейчас большой ставят кран башенный. Как они его собираются ставить, по каким законам будет он ставиться, по какой технике безопасности?"
В самом доме давно нет ни горячей воды, ни тепла. Но отсутствие удобств и присутствие детей чиновников не трогает. Хождения по инстанциям давно ничего не дают. "А всем все равно. Мэру писали, губернатору - ни ответа, ни привета", - говорит Владимир Меркелов.
Дома у Владимира пятилетний сын Иван. В садик сегодня мальчик не пошел. Простыл. В квартире холодно, батарея - простое украшение. Греются электрообогревателем и конфоркой. Электроприборы включены постоянно, и это в конце месяца больно ударяет по карману. Сам Владимир, например, за электроэнергию отдал почти по триста рублей с человека. Кое-кто из соседей заплатить не смог, и жителям барака пригрозили отключением света. Соседке Владимира Наталье согреть комнату не поможет никакой обогреватель. Одна стена прогнила полностью, в углу дыра величиной с пятак. Делать ремонт не имеет смысла. Заделываешь одно - тут же рушится другое. Наталья Чусовлянкина: "А что делать? Все равно ничего не поможет. А будет под сорок, наверное, примерзнем к кроватям. Будут отдалбливать нас".
Барак давно обещали расселить. Вот только денег на расселение у фирмы-застройщика в данный момент нет. Да и энтузиазм у бизнесменов, по словам жильцов, в последнее время заметно поиссяк. Вместо положенных по закону вариантов жильцам предлагают нечто без гарантии. Но менять шило на мыло согласны не многие. Противостояние продолжается.